Сегодня, накануне дня матери, «Октябрьская площадь» рассказывает о мамах, которые, может быть, больше, чем другие достойны называться этим теплым словом. О мамах, которые всей собственной жизнью доказывают: ничьих детей не бывает.

Не так давно в Москве прошел маленький праздник одной большой семьи. Детский дом №19 отметил свой 10-летний юбилей. Причем здесь семья? Все просто. Сотрудники этого учреждения и их ребята отныне категорически отказываются называться этими холодными словами – детский дом, интернат. Они – родня. Пусть и не по крови. Это учреждение стало первым в России, где начали осваивать новую форму воспитания сирот и детей, оставшихся без опеки, – патронат. Результат? Практически у всех ребят, прописанных здесь, уже появились свой дом и заботливые мама с папой. Из 153 детей, попавших в этот детский дом, в самом учреждении живут только 18. Директор Мария Терновская уверена, в самое ближайшее время семьи появятся и у них. Рецепт будущего счастья этих малышей прост: руководство учреждения не родителям подбирает ребенка, а ребенку родителей. Довольны оказываются все.

Ульяна долго сомневалась - принимать приглашение на этот праздник или не стоит. А теперь искренне радуется, что все же пришла. Причина тому – громкий смех и довольные улыбки двух ее «патронатных» малышей - семилетнего Клима и десятилетней Анжелы. С этой семьей я познакомилась несколько минут назад. Всех приглашенных на торжество рассадили за длинные праздничные столы. Мы оказались соседями. Пытаюсь выяснить, как Ульяна решилась на такой подвиг и взяла сразу двух маленьких детей. Она улыбается, пожимает плечами и подсовывает Климу еще один пирожок с мясом.

- Они же родные брат с сестрой, - объясняет Ульяна. – Разве можно было поступить по-другому? К тому же, поверьте, два ребенка – это немного. Многие здесь воспитывают и трех детей, и четырех. А одна мама даже восьмерых взяла. Сначала, а дело было четыре года назад, в их с мужем семью пришла Анжела. Малыш Клим в это время лежал в больнице: он тогда часто болел. Решиться на этот шаг Ульяне было непросто. Разумеется, вовсе не потому, что она не хотела детей. Просто стеснялась соседей и знакомых. Что скажут, как посмотрят, о чем подумают. Пожила неделю с Анжелой – и все эти мелочи для нее потеряли значение. Через месяц в их семье появился выздоровевший Клим. С тех пор они не расстаются. Усыновлять детей официально Ульяна не собирается. Говорит, надо думать о будущем. О будущем малышей, разумеется.

- Сейчас же все так дорого, - рассказывает она. – Я не работаю, муж получает немного. А в институте же их учить надо! Но так у нас льготы будут. К тому же, если они будут считаться детдомовскими, им по достижении восемнадцати лет жилплощадь свою дадут. Это важно. Они ведь когда-нибудь обзаведутся собственной семьей, вот будет где жить.

Деньги, которые ей платят за каждого ребенка сейчас, просто смешные – три тысячи в месяц. «Даже на питание не хватает, - замечает Ульяна, - они ведь у меня еще малышочки совсем. Им конфеток хочется, шоколадок. Не говоря уже об одежде и игрушках. Но это – ерунда. Это мы с мужем сами вытянем. Самое главное – институт».

Клим, худенький белокурый мальчик, начинает нервничать. Наклоняется к маме, что-то ей шепчет на ухо. Ульяна понимающе кивает и обнимает сына. «К концерту готовиться надо, - объясняет она мне. – Вчера вот полночи репетировали. Они у меня музыкальные. Сейчас здесь петь будут». Поприсутствовав на выступлении Анжелы и Клима, я поняла: они и вправду очень способные музыканты. Тамара Викторовна, с которой я разговорилась полчаса спустя, узнала, что я журналист, и испугалась за своих приемных детей. Боялась она, разумеется, не меня, а их настоящую маму, которую еще не лишили родительских прав. Поговорить согласилась только после того, как я обязалась поменять в статье все имена.

Тамара Викторовна взяла на воспитание шестерых детей – пятерых девочек и одного мальчика: сестер Веру, Надю, Любу и Танечку, а также Наташу с братом Андрюшей. Самой младшей из них – Танечке недавно исполнилось два года. А еще у Тамары Викторовны двое своих детей. И даже одна внучка.

- Ну и что, - словно оправдывается она. – Мои-то выросли уже. Сыну вот 30, дочке – 24. А я чувствую тепло какое-то в душе. Недолюбила, видно, в свое время. Может, мало своих родила. Вот, собрали с мужем семейный совет и решили обратиться сюда. Детям ведь как…Им близкие нужны, родные. Интернаты, даже с самыми замечательными воспитателями – ерунда. Малышам нужна настоящая любовь. Вот Тамара Викторовна и любит по-настоящему. Ее дети – они все здесь, кроме младшенькой Тани, выглядят очень счастливыми. И как-то норовят все к ней прижаться поближе. Обнять, поцеловать, погладить.

- Эти ребятки вообще замечательные, - рассказывает Тамара Викторовна, гладя по голове 10-летнего Андрюшу. – Натерпелись от родной мамы, вот только начали привыкать к другому отношению. Особенно пострадали от кровной родственницы четыре сестренки. Как именно пострадали – Тамара Викторовна не объясняет. Говорит, даже вспоминать об этом неприятно. Малышки до сих пор боятся. Залезают к ней по вечерам на колени, заглядывают в глаза и спрашивают: не отдаст ли она их «туда». Тамара Викторовна прижимает их к себе и обещает, что не отдаст. Никогда и на за что.

- Не забыть бы спросить у воспитателей про кроватки, - неожиданно вспоминает она. – Я знаю, тут были несколько сломанных двуспальных кроваток. Нам бы они очень пригодились. Муж обещал их починить. И деткам станет совсем удобно. Свободно.

- А комнат у вас сколько? - Три. Маловато, конечно, но это ничего. Пока детки маленькие – и так неплохо. А вырастут – переедем на дачу. Ну, или мы с мужем уедем, а их оставим в Москве. Чтобы в институт удобнее ходить было. В общем, посмотрим. Такие вот истории любви. Материнской.

Оксана АРЕНИНА

Добавить коментарий

Имя:
Коментарий:
Код:*